Доказательство убытка. Особенности оспаривания сделок с заинтересованностью

Подробности

Автор: Акционерный вестник, №3 (62) март 2009 // Екатерина Евдокимова, юрисконсульт

Оспаривание экстраординарных сделок, в частности сделок с заинтересованностью, остается в настоящее время одним из наиболее востребованных механизмов разрешения корпоративных конфликтов. Причем эффективность данного механизма в современных условиях напрямую зависит от сложившейся практики рассмотрения подобных дел арбитражными судами. Излишне говорить о том, что определяющее значение для арбитражных судов имеют постановления Пленума Высшего Арбитражного Суда РФ по вопросам судебной практики.

В этой связи выход Постановления Пленума ВАС РФ от 20.06.2007 № 40 «О некоторых вопросах практики применения положений законодательства о сделках с заинтересованностью» (далее – «Постановление Пленума ВАС РФ № 40») стал важной вехой на пути формирования адекватного механизма, который с одной стороны обеспечивал бы защиту прав и законных интересов акционеров, а с другой – минимизировал бы возможность его использования в целях корпоративного шантажа.

Это явно усматривается из положений п. 3 указанного Постановления, раскрывающих особенности доказывания наступления в результате совершения сделки с заинтересованностью неблагоприятных последствий для общества и акционера.

В частности, ВАС РФ зафиксировал весьма прогрессивную позицию о том, что нарушение сделкой прав и законных интересов акционеров презюмируется при установлении убыточности сделки для общества.

Между тем, пункт 3 Постановления Пленума ВАС РФ № 40 содержит в себе несколько противоречий, что приводит к тому, что лица, участвующие в деле, да и сам арбитражный суд при вынесении судебных актов зачастую ссылаются на данное разъяснение, цитируя лишь его часть, в зависимости от того, какую позицию следует обосновать, в отрыве от общего смысла разъяснения.

Таким образом, содержание п. 3 Постановления Пленума ВАС РФ № 40 хотя и представляет собой разъяснение практики применения норм закона, в силу своей противоречивости само по себе нуждается в толковании.

Для облегчения восприятия приведем содержание пункта 3 Постановления полностью:

«При рассмотрении дел об оспаривании сделок с заинтересованностью судам необходимо исходить из того, что условием для признания сделки с заинтересованностью недействительной является наличие неблагоприятных последствий, возникающих у акционерного общества или акционеров в результате ее совершения. Доказательства отсутствия неблагоприятных последствий представляются ответчиком.

При этом исследуется, какие цели преследовали стороны при совершении сделки, отвечающей признакам сделки с заинтересованностью, было ли у них намерение таким образом ущемить интересы акционеров, повлекла ли эта сделка убытки для акционерного общества, не являлось ли ее совершение способом предотвращения еще больших убытков для акционерного общества.

Кроме того, при рассмотрении указанных дел учитывается, что на истца возлагается бремя доказывания того, каким образом оспариваемая сделка нарушает его права и законные интересы. При установлении арбитражным судом убыточности сделки для акционерного общества следует исходить из того, что права и законные интересы истца нарушены, если не будет доказано иное».

Первое, что бросается в глаза при анализе приведенного фрагмента – использование в разных случаях близких по фактическому смыслу понятий: «неблагоприятные последствия», «убыточность», «нарушение прав и законных интересов». Это позволяет уловить общую мысль разъяснения – сделка с заинтересованностью может быть признана недействительной лишь при условии установления судом отрицательного для истца результата совершения такой сделки.

При этом, понятие «неблагоприятные последствия» является более общим по отношению к понятию «убыточность», поскольку возможные неблагоприятные последствия сделки не сводятся к убыточности и могут заключаться в результатах нематериального, неимущественного характера.

С другой стороны, понятие «нарушение прав и законных интересов» охватывает большее количество возможных практических ситуаций, чем понятие «убыточность». Ведь сделка, не будучи убыточной, может тем не менее нарушать права и законные интересы общества или акционера.

Однако все эти рассуждения носят во многом умозрительный характер – в подавляющем большинстве случаев на практике неблагоприятные последствия сделки сводятся к ее убыточности, в этом же заключается и нарушение прав и законных интересов истца, которое, благодаря разъяснению ВАС РФ, стало в таких случаях презюмироваться.

Иными словами, чаще всего на практике доказательство наличия неблагоприятных последствий, убыточности сделки и нарушения прав и законных интересов истца сводится к доказыванию одних и тех же фактических обстоятельств, свидетельствующих об убыточности сделки для общества.

На кого же ложится бремя доказывания этой самой убыточности при рассмотрении арбитражными судами споров о признании сделки с заинтересованностью недействительной?

Первый абзац пункта 3 Постановления Пленума ВАС РФ № 40 устанавливает, что «доказательства отсутствия неблагоприятных последствий представляются ответчиком».

С учетом того, что п. 1 ст. 84 Закона об акционерных обществах предоставляет право обжаловать сделку с заинтересованностью двум субъектам – обществу и акционеру, в таких спорах в процессуальном статусе ответчика может быть либо контрагент общества по сделке (при обращении с иском общества), либо одновременно два лица – общество и его контрагент по сделке (при обращении с иском акционера).

В первом случае разъяснение ВАС РФ диктует возложение бремени доказывания отсутствия убыточности сделки на контрагента общества. Но для стороны сделки, не обладающей доступом к внутренним документам другой стороны, чрезвычайно сложно на практике доказать отсутствие неблагоприятных последствий совершения сделки для своего контрагента. Кроме того, неясен стратегический смысл такого распределения бремени доказывания. Непонятно, почему сторона сделки, не допустившая формальных нарушений при ее совершении, должна нести бремя доказывания отсутствия отрицательных последствий для стороны, допустившей нарушение норм Закона об акционерных обществах.

Во втором случае бремя доказывания отсутствия убыточности, согласно разъяснению ВАС РФ, возлагается одновременно на двух ответчиков, т.е. на стороны оспариваемой сделки, что стратегически представляется более оправданным.

Однако формулировка разъяснения ВАС РФ предполагает двоякое толкование в зависимости от субъектного состава спора, что представляется неприемлемым с точки зрения задачи формирования единообразной судебной практики.

Абзац 3 пункта 3 Постановления Пленума ВАС РФ № 40 устанавливает, что на истца возлагается бремя доказывания того, каким образом оспариваемая сделка нарушает его права и законные интересы. То есть, бремя доказывания убыточности сделки для общества здесь возлагается на истца, которым может быть общество или акционер.

Многие авторы отмечали, что возможности акционера по получению доказательств убыточности сделки для общества зачастую ограничены, вследствие чего соответствующие доказательства становятся предметом рассмотрения суда лишь при наличии на то доброй воли самого общества, то есть лишь в том случае, когда само общество поддерживает иск акционера. Если же истцом по делу является само общество, оно имеет все возможности представить доказательства убыточности оспариваемой сделки.

Таким образом, акционер и общество поставлены в неравное положение при заявлении исков о признании недействительными сделок с заинтересованностью, что не является оправданным, учитывая равенство предоставленных им законодательством прав по предъявлению соответствующих исков.

В связи с изложенным представляется, что бремя доказывания неблагоприятных последствий сделки в таких делах целесообразнее было распределить не в зависимости от процессуального статуса (истец или ответчик), а в зависимости от материально-правового статуса (акционер, общество и контрагент общества по сделке). Таким образом мог быть найден определенный баланс между защитой прав акционера и недопущением корпоративного шантажа.

Еще один вопрос, который появляется сразу после прочтения анализируемого разъяснения ВАС РФ, имеет ли место противоречие между абзацами 1 и 3 пункта 3 Постановления.

На первый взгляд все ясно: истец должен доказать убыточность, а ответчик (ответчики) – отсутствие убыточности. С учетом позиций сторон и представленных доказательств суд и придет к выводу о наличии или отсутствии неблагоприятных для общества последствий совершения сделки.

Однако значит ли это, что если ответчик не докажет отсутствие убыточности сделки для общества, т.е. не исполнит своей обязанности по доказыванию, убыточность сделки будет считаться установленной? Если да, то как быть в том случае, когда истец не представляет надлежащих доказательств убыточности сделки, т.е. в свою очередь не исполняет своей обязанности по доказыванию нарушения своих прав и законных интересов?

Этот вопрос можно сформулировать и по-другому: имеет ли здесь место презумпция убыточности сделки с заинтересованностью?

Думается, что при отсутствии у суда доказательств убыточности сделки, представленных какой-либо из сторон, вывод об убыточности сделан быть не может. В таком случае разъяснение ВАС РФ о возложении бремени доказывания отсутствия неблагоприятных последствий на ответчика теряет всякий практический смысл, поскольку при непредставлении ответчиком соответствующих доказательств эти доказательства должен будет представить истец под риском отказа в удовлетворении исковых требований.

При этом в ряде случаев было бы оправданным действительно возложить бремя доказывания отсутствия убыточности на ответчика, презюмируя тем самым убыточность сделки с заинтересованностью, если ответчик не докажет обратное. Такое распределение было бы целесообразным при оспаривании сделки с заинтересованностью акционером с целью предоставления ему, как более слабой стороне в споре, дополнительных преимуществ при защите своих прав и законных интересов.

Однако, при этом пришлось бы одновременно освободить истца от бремени доказывания нарушения своих прав и законных интересов, что противоречило бы ст. 4 АПК РФ, либо вновь вернуться к позиции, которой придерживался ряд судов до выхода Постановления Пленума ВАС РФ № 40, о том, что нарушение порядка совершения сделки с заинтересованностью само по себе нарушает права и законные интересы акционеров.

В целом, наиболее отвечающее целям судопроизводства по корпоративным спорам распределение бремени ответственности может, по мнению автора, выражаться в следующем.

По искам общества об оспаривании сделок с заинтересованностью бремя доказывания неблагоприятных для общества последствий совершения сделки полностью возлагается на истца. Если общество не представит соответствующих доказательств, оно тем самым не докажет нарушение своих прав и законных интересов, что повлечет отказ в удовлетворении исковых требований.

По искам акционера бремя доказывания отсутствия неблагоприятных последствий возлагается на ответчиков (общество и его контрагента), а истец должен доказать нарушение своих прав и законных интересов, которое заключается в самом факте совершения сделки с заинтересованностью без соблюдения предусмотренного законом порядка одобрения. Если ответчики не докажут отсутствия неблагоприятных последствий, при условии наличия всех других оснований для признании недействительной сделки с заинтересованностью, исковые требования должны быть удовлетворены.

Автор предвидит и считает вполне справедливыми возможные возражения относительно предложенных правил распределения бремени доказывания, основанные на том, что такие правила создадут благоприятные условия для использования механизма оспаривания сделок с заинтересованностью с целью корпоративного шантажа. Действительно, в таком случае акционеру при обращении с иском придется лишь доказать нарушение установленного законом порядка одобрения сделки, а общество и его контрагент по сделке вынуждены будут ввязаться в сложный и зачастую затратный процесс доказывания отсутствия неблагоприятных последствий. Между тем, такой порядок будет побуждать акционерные общества с большей ответственностью относиться к соблюдению порядка одобрения экстраординарных сделок.

К тому же, единственной логичной альтернативой предложенных правил является применение в делах об оспаривании сделок с заинтересованностью общего принципа распределения бремени доказывания. Тогда убыточность сделки должен будет доказывать истец (акционер или общество соответственно) под угрозой отказа в удовлетворении иска.

Но в таком случае разъяснение Пленума ВАС РФ о возложении бремени доказывания отсутствия неблагоприятных последствий на ответчика необходимо будет отменить.

В заключение следует особо отметить, что распределение бремени доказывания в порядке, отличном от предписанного ст. 65 АПК РФ, не входит в круг компетенции Пленума ВАС РФ.

В силу подп. 1 п. 1 ст. 13 Федерального конституционного закона от 28.04.1995 № 1-ФКЗ «Об арбитражных судах в Российской Федерации» Пленум ВАС РФ полномочен лишь рассматривать материалы изучения и обобщения практики применения законов и иных нормативных правовых актов арбитражными судами и давать разъяснения по вопросам судебной практики.

При таких условиях любые разъяснения Пленума ВАС РФ, устанавливающие особые правила распределения бремени доказывания, будут противоречить установленному ст. 9 АПК РФ принципу состязательности сторон арбитражного процесса, а также статье 65 АПК РФ, предписывающей каждому лицу, участвующему в деле, доказывать обстоятельства, на которые оно ссылается в обоснование своих требований и возражений.

Таким образом, особые правила распределения бремени доказывания по делам об оспаривании сделок с заинтересованностью могут быть установлены лишь путем внесения соответствующих норм в АПК РФ, по аналогии с тем, как в п. 1 ст. 65 и п. 3 ст. 189 АПК РФ установлены особые правила распределения бремени доказывания по делам, возникающим из административных и иных публичных правоотношений.